Впоследствии экспертиза подтвердила, что четверть исследованных лошадиных зубов имела следы от удил. Кроме того, археологи нашли на поселении застежки от пут.
Однако Ботай открыл ученым и другую сенсацию: найденные изделия позволяли утверждать, что поселение относится к так называемой промежуточной эпохе – между каменным и бронзовым веками. Кстати, зодчество Ботая – это тоже своего рода открытие. Оказывается, именно древние ботайцы – авторы первых шатровых сооружений. Их жилища, как утверждают археологи, были самыми долговечными – кровлю и накат делали из бревен, а уже потом покрывали дерном.
Впервые данные о поселении Ботай обнародовали в 1983 году, и сразу после этого поселение было взято под охрану Юнеско. Сегодня здесь продолжаются раскопки, ведется реконструкция, и музей поселения пополняется новыми артефактами. На сегодняшний день это более двухсот тысяч древних предметов и около ста тонн костей. 
Изучением Ботая вот уже много лет занимается археолог Виктор Федорович Зайберт. Планомерные масштабные исследования Северо-Казахстанской и Кокшетауской археологической экспедиций под его руководством привели к открытию и обоснованию ботайской археологической культуры. Тщательные полевые работы, привлечение специалистов естествен­ных наук для анализа богатейших археологичес­ких коллекций сформировали солидную научную базу для теоретических реконструкций различ­ных аспектов экономических, социокультурных процессов первобытности. В этой связи бесспорно значение материалов ботайской археологической культу­ры в решении проблемы зарождения и склады­вания производящего типа хозяйства в степном регионе Евразии.
Предлагаем вашему вниманию материал профессора археологии В.Ф. Зайберта, посвященный анализу древней Ботайской культуры.

Ботайская культура
Ботайская археологическая культура занима­ет лесостепную и степную полосу Урало-Иртышс­кого междуречья. В настоящее время на этой территории известно около 50 археологических объектов эпохи энеолита. В это число входят и терсекские памятники Тургая, иссле­дованные В. Н. Логвиным. Ареал Ботайской культуры включает территорию в пределах Приишимья и Притоболья, район Южного 3ауралья, зону Павлодарского и Усть­-Ка­ме­ногорского левобережья Иртыша, включая, возможно, восточную часть Центрального Казах­стана. Общая площадь ровна 680 тыс. кв. км, координаты – 48-530 с.ш. и 58-800 в.д.

На западе исследуемого региона стоянки и поселения концентрируются на притоках реки Урал – Караганке и Утяганке. Коллекции включа­ют орудия и керамику не только ботайского типа, но и суртандинско-кысыкульского. Эта зона и является западной границей Ботайской культу­ры. На юго-западе граница проходит по р. Урал; реки Иргиз и Тургай оконтуривают южную грани­цу, которая дугой поднимается на северо-восток и соединяется с Усть-Каменогорским Приирты­шьем. На северо-западе граница идет пример­но от Утяганки через реку Синташта на Карта­лы-Курган, затем через Петропавловское Прии­шимье на юго-восток, через Павлодарское При­иртышье до Усть-Каменогорска. Следует отме­тить, что функционировать выделяемые культу­ры могли асинхронно, но при наличии опреде­ленных культурных или генетических связей.
К сожалению, на сегодняшний день не все районы Урало-Иртышского междуречья изучены достаточно равномерно. В наибольшей степени исследованы Приишимье и Притоболье, в наи­меньшей – Южное Зауралье и Прииртышье. Од­нако материалы, полученные в Приишимье, дают основания проецировать некоторые зако­номерности на близлежащие территории Зауралья и Прииртышья, входящие в единый регион.
В единую территориально экономическую структуру Прииртышья и Притоболья можно включить следующие памятники: в Кокшетаус­кой зоне – круглогодичные долговременные поселения Ботай, Рощинское, Красный Яр, Ва­сильковку, Кенеткуль VIII; в Петропавловском Приишимье – Сергеевку, Баландино; на Тоболе, Убагане, Терсаккане, Тургае и озерах Притобо­лья – стоянки, изученные В.Н. Логвиным и Т.М. Потемкиной. На левобережье Урала в такую структуру входят поселения на Утяганке (возможно, Суртанды VIII), стоянки тур­ганинского типа восточного Оренбуржья. В вос­точную Иртышскую структуру входят поселения энеолитического слоя Усть-Нарым, стоянки на оз. Селеты-Тениз, речке Селеты.
Ботайские поселения значительны по пло­щади (5-30 га), имеют мощные культурные слои. Обработка ботайской коллекции показала, что характер кремневой индустрии поселения яв­ляется логическим продолжением неолитичес­ких и особенно позднепалеолитических тради­ций этого региона. Неолитическая эпоха на тер­ритории Северного Казахстана изучена доволь­но основательно, что позволяет нам фиксировать черты, характерные только для ботайских материалов. Они отражают лишь об­щую тенденцию в развитии каменной индустрии.
1. В эпоху энеолита окончательно стабили­зируется сырье. Для производства орудий ис­пользуются лишь местные сорта зернистого кварцита светло-красной или светло-коричневой окраски. Кремнистые яшмовидные породы, кото­рые в неолитическую эпоху являлись основны­ми типами сырья, здесь практически отсутству­ют полностью.
2. Техника резцового скола, довольно широ­ко распространенная в неолите, фактически те­ряет свое значение.
3. Дальнейшее развитие получает техника дву­сторонней обработки – тонкая отжимная ретушь и оббивка, которые применялись при изготовле­нии наконечников стрел, копий, дротиков. Если в неолите эти приемы использовались главным образом для обработки наконечников, то в эне­олите – для некоторых типов ножей, скребел, сверл и т.д.

Хронологически материалы ботайской куль­туры укладываются в рамках конца IV-III тыс. до н.э. Радиоуглеродные датировки образцов из поселения Ботай суживают эти рамки. Абсолют­ная дата по костям равна 4340 ± 120 лет от на­ших дней, по углю – 3530 ± 160 лет. 
­Историко-культурное значение ботайской культуры
Носителями ботайской культуры, судя по антропологическому типу погребенных, были протоиндоевропейцы. Они жили большими поселениями и имели разнообразное хозяйство. Ядром их хозяйственных систем было коневодство. Кроме того, население занималось охотой, рыболовством, обработкой кости, дерева, камня. Изготавливали кухонную и столовую керамику, украшенную геометрическим резным, текстильным и гребенчатым орнаментом.
Судя по стилизованному изображению колес и животного на одном из фрагментов сосуда, можно предположить о существовании у ботайцев колесного транспорта.
Истоки коневодства мы находим в предыдущей эпохе неолита, когда рыболовы и охотники перешли к более оседлому образу жизни, начали трудиться совместно. Первый этап – приручение лошади – относится именно к этому периоду. Со временем люди научились разводить лошадей и контролировать дикие табуны. Это было вторым этапом одомашнивания лошади.
В конце IV-III тысячелетиях до н.э. климат степей был более влажным, и растительность более богатой. В соответствии с данными палеогеографов и почвоведов, трава достигала двух метров в высоту. В то время здесь обитали миллионы лошадей. Естественно, большинство особей были дикими, и чтобы успешно охотиться на них, человеку необходимо было использовать объезженных лошадей. Это обстоятельство объясняет слабую морфологическую дифференциацию между дикой и домашней лошадью.
Однако данные американского ученого Д. Энтони показывают, что 10% всех изученных зубов ботайских лошадей имеют следы сработанности от костяных и волосяных удил. Есть и другие археологические доказательства доместицированности ботайской лошади.
В период энеолита оформился степной хозяйственно-культурный тип, который сохранялся в течение тысячелетий с некоторыми вариациями. Территория коневодов включала несколько ландшафтных типов: лесостепь, мелкосопочник, долины и степи. Выживаемость населения зависела в основном от организации хозяйственной деятельности в период годичного календарного цикла. Осенью и зимой население собиралось на главных поселениях (типа Ботай). Весной и летом большая часть обитателей базовых поселений двигалась к юго-западу на песчаные почвы, которые раньше освобождались весной от талых вод, и появлялась первая растительность. Там они строили временные жилища, занимались охотой и собирательством, делали заготовки на зиму. В этот период протекали межэтнические контакты. Оставшаяся часть населения на базовом поселении – табунщики, пожилые люди и дети строили и ремонтировали жилища, заготавливали пищу и вещи на зиму.
Поселения формировались на расстоянии 150-200 км друг от друга, так как каждому поселению было необходимо жизненное пространство.
В конце III – нач. II тыс. из-за иссушения климата были разрушены привычные ландшафты, водный и температурный режимы. Последствием этого был кризис экологических ниш. Хозяйственные и календарные циклы были разрушены. Массовые миграции индоевропейцев, уральских, алтайских и других этнических групп начались именно в это время.
Ботайские люди отреагировали на кризис двумя путями: первая группа двинулась на Южный Урал, Алтай и восток Казахстана в поисках похожего региона (возможно, и дальше на восток), и их историческая судьба была потеряна за счет ассимиляции с другими этническими группами; другая ботайская группа маленькими семейными кланами рассеялась по речным долинам Казахстана и Западной Сибири. Специализированное коневодство уступает место охоте, рыболовству и элементам земледелия. Вместе с лошадью начали разводить крупный и мелкий рогатый скот.
Первые результаты позволили отвергнуть широко распространенное мнение в среде специалистов о том, что до эпохи бронзы на территории Казахстана обитали бродячие рыболовы-охотники. Стало ясно, что степи Центральной Азии и Северо-Казахстанский регион, в частности, являлись территорией, где очень динамично происходили культурно-исторические процессы. И степь как экосистема определила своеобразные самостоятельные закономерности развития материальной и духовной культур населения от позднекаменного века до средневековья. В значительной степени динамизм степных культур определялся становлением раннего коневодства. 
В евразийских степях в конце каменного века начала формироваться степная цивилизация, признаки которой заключаются в выработке специфического хозяйственно-культурного типа, который обеспечил стабильный круглогодичный календарный цикл хозяйственной деятельности и демографический рост. Природно-экологическая обстановка обусловила освоение значительных территориальных пространств и обеспечила создание гибкой экономической адаптации, что, в свою очередь, позволило сохранять на протяжении длительного исторического отрезка времени степной хозяйственно-культурный тип и календарный цикл. В условиях природно-экономической стабильности, формировались обряды и традиции в духовной и сакральной сферах.
Именно эти закономерности определили историческую перспективу развития степной цивилизации, её независимое существование от земледельческих культур Востока в эпоху бронзы и раннего железного века.
Исследования позволили снять нарицательный оттенок с термина «кочевник», который часто использовался в мировой литературе как отражение степной культуры – менее значимый, по сравнению с земледельческой. Степь дала всей древней ойкумене принципиально новую систему коммуникации – лошадь и колесо. 
В. Ф. Зайберт,
доктор исторических наук,
профессор археологии, 
член-корреспондент Германского института археологии,
почетный работник туризма РК